Форум

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН И ЖИДЫ!
Двадцатое ноября 1923 года. Сергей Есенин с тремя друзьями – поэты Ганин, Клычков и Орешин – появляется в некой столовой, где по вечерам подают пиво и играют баянисты (ул. Мясницкая, 28). За соседним столиком сидит человек семитского облика. Сначала устные оскорбления подгулявшей компании, потом – драка. Вызвана милиция. И «хулиганы», и пострадавший доставлены в милицию.
Из милицейского протокола:
«Пострадавший Марк Роткин. …Гражданин стал переглядываться (Есенин) со своими товарищами, желая обратить внимание на меня. Сотоварищи, очевидно, поняли его. Двое из них сразу перешли на тему о жидах, указывая на то, что во всех бедах и страданиях «нашей России» виноваты жиды. Указывалось на то, что против засилья жидов необходимы особые меры, такие, как погромы и массовые избиения. Видя, что я им не отвечаю и что стараюсь от них отворачиваться, желая избегнуть столкновения, они стали громко шуметь и ругать «противных жидов»… Затем эти же двое граждан говорили о том, что в существовании черной биржи виноваты всё те же жиды-биржевики, которых поддерживают «их Троцкий и Каменев».
Из допроса Есенина. О евреях в разговоре поминали только то, что мы в русской литературе не хозяева и понимают они в такой в тысячу раз хуже, чем в черной бирже, где большой процент евреев обитают и специалистов. Когда милиционер предложил идти, мы расплатились, последовали в отделение милиции, неизвестный гражданин назвал нас «мужичьё», «русскими хамами» и, когда была нарушена интернациональная черта национальности – словами этого гражданина, мы некоторые из товарищей назвали его жидовской мордой».
Из докладной дежурного милиционера Абрамовича: «…Спустя некоторое время они запели в искаженной форме и с ударением на «Р», подражая еврейскому акценту революционную песню «Вышли мы все из народа». Старший участковый надзиратель бывший в то время в комнате, приказал им замолчать, после чего они успокоились и промежду собой повели разговор о том, зачем «жидовские литераторы лезут в русскую литературу, они только искажают смысл русских слов» и в этом духе проходил их разговор с иронией и усмешками, направленными против евреев.
20-го января 1924 года в 1 час 15 минут участковым надзирателем 46-го отделения милиции Москвы Мальцевым составлен следующий протокол номер 156:
«Сего числа в отделение милиции явился милиционер поста номер 231 тов. Громов, который доставил с собой неизвестного гражданина в нетрезвом виде и заявил: «Ко мне на пост пришел служащий кафе «Домино» и попросил взять гражданина, который учинил драку. Когда я пришел туда и попросил выйти его из кафе и следовать в отделение, на что он стал сопротивляться, но при помощи дворников его взяли силой и доставили в отделение. Дорогой он кричал: «Бей жидов!», «Жиды предали Россию!» и т.д. Прошу привлечь гражданина к ответственности по ст. 176 и за погромный призыв».
Допрошенный по сему делу по вытрезвлении, назвался гражданином Есениным Сергеем Александровичем, проживающем в санатории , по адресу Полянка, дом 52».
23-е марта 1924 года. В 15-е отделение милиции Москвы явился потерпевший М.В.Найман.

Из показания В.М.Наймана:
«Сего числа, идя со своим братом по Малой Бронной улице по направлению к Тверскому бульвару, я увидел стоящего около извозчика гражданина в нетрезвом состоянии. Когда мы проходили мимо этого гражданина, он без причины по нашему адресу сказал: «Жиды». Тогда я ему сказал: «Если вы пьяны, то идите домой». Он же стал ко мне приставать, я оттолкнул его от себя, после этого он вторично кинулся на меня и ударил по лицу, на что я вторично оттолкнул его от себя. Подоспевшим милиционерам таковой был доставлен в комендатуру МУРа».

6-го сентября 1925 года, в спальном вагоне поезда, охраняемом чекистами, в котором Есенин с женой Софьей Андреевной Толстой возвращались из Баку в Москву. В вагоне ехали – среди прочей номенклатурно-чекистской публики – дипломатический курьер Адольф Роча и Юрий Левит, начальник отдела по благоустройству Москвы. Не стану описывать безобразный скандал, зачинщиком которого был пьяный поэт. На этот раз дело не ограничилось милицейским протоколом. По требованию Роча и Левита наркомат иностранных дел обратился в московскую прокуратуру с требованием привлечь поэта к уголовной ответственности. Начались допросы. Предстоял суд.

Друзья спрятали Есенина в психиатрической клинике у профессора Ганнушкина. Здесь Сергей Александрович, написал пятнадцать стихотворений.

Возможно, там, в психушке, Сергей Александрович осознал, чем для него может закончиться предстоящий суд, за которым незримо стояли первые лица Лубянки.

Последовало бегство поэта из клиники – в Ленинград, в гостиницу «Англетер»…

Эту сокрушительную хронику из последних лет жизни безусловно величайшего – и трагического – русского поэта следует закончить эпизодом, случившимся хронологически раньше, в 1923 году.

Из книги Семёна Беленького «Почти 12 лет и другие годы», издательство «Гибор», Тель-Авив, 2001):

«Находясь в Америке, Есенин и Дункан были приглашены к своему переводчику Мани-Лейбу, известному идишскому поэту. Гости выпили, и Есенина понесло. Он начал плести антисемитский бред, обвиняя евреев во всех бедах России. Кто-то из присутствующих резко запротестовал. Поэта заставили замолчать. Решив загладить неловкость, Дункан предложила потанцевать.

«Перед кем ты будешь танцевать?» - набросился Есенин на Дункан. Началась драка. Есенин выкрикивал антисемитские ругательства и плевался. История попала в газеты.

Через несколько дней правительство Америки выдворило Есенина с супругой за пределы страны. Ни Дункан, ни Есенина никто не провожал.